Чтобы понимать образ жизни в заключении в сталинские времена, следует вначале объяснить некоторые разделения в уголовном мире. На первом месте стояли «воры» - это понятно и объяснений не требует, но кроме так называемого «блатного» контингента», в тюрьмах были и «политические», осужденные по политическим статьям «враги народа», и «суки» - осужденных, которые сотрудничали с администрацией.
По воровскому закону не разрешалось ни работать, ни занимать никаких должностей, в общем, жить только по воровским понятиям. Естественно, что лагерные администрации давали привилегии тем, кто с ними сотрудничал, а между блатными и суками постоянно возникали иногда кровопролитные стычки.
Великая Отечественная война кардинально изменила «расклад сил» в криминальном мире. Во-первых, многие уголовники, даже чтившие понятия, уходили на фронт. Во-вторых, после окончания войны в местах заключения оказалось очень много фронтовиков, ранее не имевших судимостей. И причин здесь много. Некоторые не могли смириться с тем, что на фронте их ценили за мужество и храбрость, а в мирной жизни им не удавалось получить даже относительно нормальное существование. Некоторые, потеряв на войне семьи, уже и не собирались возвращаться к довоенной жизни.
Наконец, те же уголовники, храбро воевавшие на фронтах и получившие «отпущени грехов» от советской власти, после войны снова вернулись к «основному ремеслу».
Поэтому уже с 1945 годав лагерях стало появляться огромное количество осужденных с фронтовым опытом. Бывших уголовников воровской мир признавать отказался. Обделенные во время войны пайкой, они считали, что из бывшие собратья на фронте жили чуть ли не в санаторных условиях.
Те же, в свою очередь, увидев, что такое настоящая, война, уже не хотели чтить многие воровские постулаты. Например, не видели ничего зазорного в том, чтобы сотрудничать с людьми в погонах.
В итоге к "с.кам" блатным миром были причислены уже не только сотрудничавшие с администрацией, но и преступившие воровской закон бывшие уголовники, а также фронтовики.
Поэтому жить недавних героев Великой Отечественной протекала фактически в боевых условиях - условиях постоянных войн.
Например, вот так проходило «крещение» вновь прибывших осужденных, бывших уголовников:
«Ты был на войне? Ты взял в руки винтовку? Значит, ты - с*к*, самая настоящая с*к* и подлежишь наказанию по закону. К тому же ты - трус! У тебя не хватило силы воли отказаться от маршевой роты - взять срок или даже умереть, но не брать в руки винтовку».
Те, кто не имел такого прошлого, попадали в сс*ченные ряды «автоматически». Самих бывших воров такое неприятие не устраивало, и, в соответствии с законами развития, в криминальной среде начался так называемый процесс само регуляции. При этом их поддерживали остальные фронтовики, считавшие «своими» всех, кто воевал, а также лагерная администрация. При всех ее перекосах они были офицерами, многие из которых попали на службу в лагеря после ранений, полученных в боях.
Таким образом, вновь появившаяся каста, которую иногда называли «штрафники» (проштрафившиеся перед воровским сообществом), постепенно набиравшая силу. Нужно отметить здесь и то, что «штрафники», прошедшие фронты, не боялись ни Бога, ни черта, эти люде видели на своем веку такое, что испугать их было просто нереально. Кстати, клички у штрафников часто давались в зависимости от рода войск или занимаемой во время войны должности – танкист, ротный, Сержант, Летун и так далее.
И, как уже говорилось, штрафники не испытывали никаких предубеждений против людей в погонах. В истории сохранились имена бывших криминальных авторитетов, которые позднее стали штрафниками.
Например, Толик Черкас, Анатолий Павлович Черкасов, уголовник, во время войны дослужился до звания гвардии старшина. Бал награжден двумя медалями «За отвагу» и орденами Славы 2-й и 3-ей степеней. После того, как так называемая «сучья война» закончилась, скрывал свое боевое прошлое и награды, а позднее был коронован
Еще более яркой личностью был вор-карманник Владимир Подгорбунский, который был судим несколько раз, совершил не один побег. Ушел на фронт из лагеря, закончил войну Героем Советского Союза. Поэтому нет ничего удивительного в том, что штрафники и фронтовики составляли единый и сплоченный коллектив. Правда, таких на зонах было меньшинство, и поддержка лагерной администрации все равны штрафникам была необходима.
Но, возможно, фитилём, вставленным в динамитную шашку, стал указ об отмене смертной казни. Это автоматически развязало руки всем, особенно так называемым «двадцатипятилетникам», которые понимали, что теперь в худшем случае им свети новый срок, и на зоне придется провести всю оставшуюся жизни.
Поэтому фронтовики, смотревшие смерти в лицо на полях сражений, жили в условиях практически постоянной борьбы за жизнь. Засилье уголовного элемента, постоянные стычки приводили к вспышкам часто очень кровавых противостояний. Фронтовики защищали себя и товарищей от унижение, грабежей и убийств.
А со стороны администраций лагерей началась массированная компания по поддержке штрафников, которых часто делали аналогом «капо» (надзирателей из заключенных) немецких концентрационных лагерей. Задача состояла в том, чтобы заставить работать и блатной мир. И, ради справедливости нужно отметить, что во многих местах заключения это удавалось.
Были и другие случаи, когда бывшие фронтовики становились лидерами с*чьих группировок. Как например, Пивоваровская банда. Ее создателем был некий Василий Пивоваров, бывший фронтовик, собравший вокруг себя таких же фронтовиков. Пивоваров не имел никакого отношения к блатному миру, поэтому иногда его еще называли «главной сукой Советского Союза».
«Пивоваров … попал в штрафбат. Повоевав и снова попав в тюрьму, пошёл в услужение чекистам. В его команде также были уголовники-фронтовики, в основном со сроками 25 лет»
ГУЛАГовские чиновники решили использовать «с*к» в качестве своеобразных лагерных «капо». Другими словами, в лагерях с конца 50-х разразилась самая настоящая война. Блатные отказывались входит в зоны, где правили «штрафники»», а те, в свою очередь – на блатные зоны. На пересыльных пунктах часто происходили столкновения между двумя группировками.
Воспоминаний о том, что происходило в то время, более, чем достаточно. Если на зоне нарушалось по каким-то причинам хрупкое равновесие между блатными и штрафниками, то выйна вспыхивала мгновенно:
«...однажды в коридор забежал надзиратель и закричал: "Война, война! Воры бросились спасаться в тюрьму, потому что их было меньше, чем с*к. А с*ки их преследовали, кое-кого они убили. Воры прибежали прятаться, и надзиратели их прятали, чтобы меньше крови было в зоне, а потом этих воров отправляли в другие лагеря, чтобы не было снова столкновений».
Здесь нужно сказать, что это не значит, будто к штрафникам примкнули все фронтовики. Совсем нет. Достаточно часто не имевшие уголовного прошлого фронтовики держались просто вместе. Так, известен случай, когда группа бывших красноармейцев просто перебила лопатами зарвавшегося главаря штрафников на одной из зон, а вместе с ним – и его приближенных.
В основном, фронтовики были, по лагерной иерархии, мужиками, теми, кто просто отбывал свой срок. Именно они, кстати, и стали вскоре выступать против засилья штрафников. Более того, к ним даже примыкали и представители блатного мира.
На самом деле, жизнь в заключении у фронтовиков мало чем отличалась в сравнении с другими заколоченными, не имевшими отношения ни к вора, ни к штрафникам. Так называемая «военщина» бывшие фронтовики и офицеры, чтобы выжить на зоне, часто объединялись в так называемые «самообороны».
Это был один из многих способов не только дождаться освобождения, но и выжить.
Свежие комментарии